СПАСИТЕЛЬ МАТЕРЕЙ

Австрия, Вена, XIX век. Эпидемия послеоперационной горячки уносит в могилу  до 60% всех оперированных.  Огромная смертность чудовищным грузом лежит на совести хирургов и акушеров, которые после вскрытия трупа беззаботно направляются оперировать больных, исследовать рожениц, принимать роды. Вследствие этой безалаберности родильная лихорадка становится постоянным спутником всех родильных заведений.

«Больничная горячка» — никто толком не знал, как против нее бороться. Больницы производили самое удручающее впечатление. В палатах, плохо проветриваемых и убираемых, царили грязь и смрад. Больные лежали на койках, стоящих близко друг к другу. Рядом с выздоравливающими лежали умирающие. В операционной было не чище, чем в палате. В углу на табурете стоял таз с водой для хирурга, который мог после операции вымыть окровавленные руки; до операции, по общему мнению, мыть их было бессмысленно — ведь они еще чистые. Вместо ваты применяли корпию — клубки ниток, вырванных из старого белья, чаще всего нестиранного. Жуткое зрелище представлял и сам хирург, когда облачался в сюртук, запачканный кровью и гноем больных. Об опыте и умении врача нередко судили по тому, насколько грязен его сюртук… Борьбу за чистоту в больницах одним из первых начал акушер Земмельвейс. Он первым основал настоящую хирургическую клинику с применением санитарно-гигиенических требований, которые могли быть использованы в то время.

Игнац Филипп Земмельвейс родился 17 июля 1818 года в венгерском городе Пеште в семье торговца. В 1837 родители хотели, чтобы сын посвятил себя карьере военного судьи. Но Игнац увлекся естественными науками и перешел на медицинский факультет Венского университета.

По окончании учебы Земмельвейс стал акушером, получив 1 июля 1844 года докторский диплом.

В связи с тем, что Земмельвейс дважды прошел практический курс акушерства в 1‑й акушерской клинике Венского университета, он обратился к  директору этой клиники и его приняли ассистентом. Кроме 1‑й акушерской клиники, предназначенной для практических занятий врачей и студентов, в университете была и 2‑я клиника, в которой обучались акушерки. Доктору Земмельвейсу бросился в глаза огромный разрыв в количестве заболевших и умерших рожениц в этих двух отделениях. Он подсчитал, что смертность в 1‑м отделении была в три, а иногда даже в 5 раз больше! В 1‑м отделении смертность достигала 31%, в то время как во 2‑м отделении снижалась до 2-3%.

Такое различие у многих вызывало недоумение. Говорили, что причины громадной смертности в 1‑м отделении кроются в общей эпидемической обстановке в Вене, якобы роженицы поступают туда уже заболевшими. Земмельвейс чувствовал, что объяснения не выдерживают критики, но какова на самом деле причина, долго понять не мог. Доктор Земмельвейс подозревал, что если это и эпидемия, то корень ее кроется в самой клинике. Объяснения были самые курьезные. Одни убеждали доктора Земмельвейса, что поскольку 1‑е отделение пользовалось дурной славой, то роженицы поступали туда, испытывая страх. Другие обвиняли  католического священника, ходившего с колокольчиком, который «расстраивал роженицам нервы». Говорили об особом контингенте пациентов этой клиники, туда поступали преимущественно бедные, заявляли о грубом исследовании рожениц студентами и стыдливости женщин, которые рожают в присутствии мужчин… Земмельвейс искал и не оставлял надежду найти и устранить причину, уносящую так много жизней ни в чем не повинных рожениц.

В конце 1847 году  в Вене трагически погиб друг Земмельвейса — при вскрытии трупа он случайно поранил палец, после чего у него возник сепсис. Земмельвейс, так много думавший над причиной родильной горячки, быстро сообразил, что эта смерть  произошла по той же причине, по которой гибли роженицы! В кровь попал трупный яд, который остался на скальпеле, так же погибали и роженицы: им вносилась инфекция в родовые пути. В Венской медицинской школе в те годы господствовало так называемое анатомическое направление: акушеры увлекались препарированием трупов. Земмельвейс также ежедневно работал в анатомическом театре, а затем отправлялся в акушерскую клинику. После смерти друга Земмельвейс написал: «Один бог знает число тех, которые по моей вине оказались в гробу. Я так много занимался трупами, как редко кто из акушеров… Я хочу разбудить совесть тех, кто еще не понимает, откуда приходит смерть, и признать истину, которую узнал слишком поздно…».

Доктор Земмельвейс экспериментально подкрепил свои выводы в опыте на кроликах. Не откладывая, Земмельвейс предложил ввести в клинику антисептику, метод обеззараживания рук медицинского персонала хлорной водой. Результаты этого нововведения дали очень скоро о себе знать. Если до введения хлорированной воды, в апреле 1847 года, из 312 рожениц умерло 57 (18,26%), в мае, когда метод апробировался, процент смертности снизился до 12, в следующие 7 месяцев — до 3%, и, наконец, в 1848 году умерло всего 1,27% (из 3556 чел. — 45 чел.). Доктор Земмельвейс начал бороться за чистоту в больницах, но коллеги откровенно смеялись над ним, когда он пытался перехитрить «больничную смерть» кусочком хлорной извести. Среди его противников были даже знаменитые врачи с европейскими именами.

Игнацу Земмельвейсу в 1850 году с большим нежеланием присвоили звание приват-доцента.  Новшества Земмельвейса казались его коллегам нелепым чудачеством, недостойным звания врача и он поплатился за них изгнанием из родных стен Венской клиники. Он не перенес такого унижения и уехал в свой родной город Пешт. В 1855 году Земмельвейс стал профессором акушерства в Пештском университете. Его угнетало отрицательное отношение многих ученых к его открытию. Профессор Земмельвейс опубликовал ряд статей о родильной горячке и в конце концов выпустил классический труд «Die Aethiologie der Begriff und die Prophylaxis des Kindbettfiebers». Но книга Земмельвейса сумела убедить немногих.

Попытка одиночки противостоять неизбежному поставила доктора Земмельвейса на грань между жизнью и смертью. Непонятый, отвергнутый и осмеянный своими коллегами, он заболел душевной болезнью. Две недели провел великий врач-новатор заживо погребенным в доме для умалишенных в Деблинге. Незадолго перед тем, как попасть в сумасшедший дом, во время одной из последних своих операций, которую Земмельвейс провел новорожденному, он порезал палец правой руки. После нагноения пальца у него развился абсцесс грудных мышц, прорвавшийся в плевральную область. «Больничная смерть», причину которой Земмельвейс видел в заражении крови, не пощадила и его… 13 августа 1865 года смерть одолела его.  47 лет — вот какой срок оказался отпущен ему небесами. О смерти одного из основателей гигиены рук хирургов упомянули лишь несколько медицинских изданий.

В 1891 году тело Игнаца Земмельвейса перевезли в Будапешт. На пожертвования врачей всего мира 20 сентября 1906 года ему поставили памятник, на котором написали «Спаситель матерей».